Рефлексия Датэ Масамунэ.
читать дальшеЭто надо забыть. Этот день нужно вырезать из памяти. Все воспоминания смыть кровью, выжечь жаром битвы, затмить славой победителя отвратительной бледной твари. Так надо. Надо -надо- надо - стуком крови в висках надрывается голос разума. А сердце молчит, упорно продолжая помнить.
Тогда я лишь хотел еще на шаг продвинуться к цели. Для этого я заставил себя нарушить собственные же принципы. О, какая же это мелкая трагедия, по сравнению с тем, что заставил сделать меня ты.
Что такое бурлящий ключ, по сравнению с прорвавшейся дамбой? Вот только вода была отравлена. Все твои речи, твоя кровь, твои прикосновения - были отравлены и я наказан за свою нерешительность, наказан за то, что не смог убить тебя, не нашел в себе силы даже позвать на помощь Кодзиро. За то, что твой яд оказался у меня на губах. Но лгать не достойно. Вдвойне недостойно лгать себе. Что же, владыка Осю, Датэ Масамунэ сам поддался отраве с вишневым запахом.
"Мой, если ты так посмотришь еще на кого-то, я убью!". Кого? И что это за бред? Но когда мы начали дышать одним воздухом, когда твое лицо стало заполнять весь мир, я мог думать только об одном: если ты так смотрел еще на кого-то, убью!
Танцующая Смерть, той ночью в танце вел ты, не смотря на то, что руки твои были скованы, не смотря на то, что беззащитное горло можно было разорвать одним движением, что тело твое еще больше ранили мои доспехи, на кровь, склеивающую твои волосы. Ты вел, подчиняя меня без труда. Да, не достойно врать и вдвойне недостойно лгать себе, поэтому- подчиняя, укрощая порочной, притягательной своей лаской, своей кажущейся доступностью, стонами, нежнее которых я не слышал ни когда. Покорность, когда я брал тебя, когда входил, будто в ослепленную любовью девственницу - вот то, что раз за разом пронзало мое сердце. Но ведь малыш говорил совсем другое и я должен был помнить его слова, я должен был догадаться, на что ты способен. ...Тонкие запястья, наручники алеют твоей кровью, кровь в твоих волосах, дюжина легких порезов - тоже кровь, тело, мечущиеся в моих руках, двигающееся в такт с моими толчками, с волнами наслаждения, само становящееся удовольствием, которое захлестывает, уносит и сквозь все это- всхлипы и твои шепот и снова стоны и если бы я хотел умереть, я бы умер именно так.
Сакура Маэ, вошедшая в дерево над моей головой, еще не смолкла, а я уже излечился. У меня слишком много дел, что бы размышлять, как случилось, что узор твоих касаний затмил мой разум. Ты ушел. Как и обещал, я не стал за тобой гнаться, ведь время на исправление столь нелепой ошибки у меня будет, в конце концов, ты сам рассказал мне о засаде. Чуть позже, привалившись к широкой спине Кодзиро, я решил, что поражение надо вернуть. Что твое признание - ловушка, не было сомнений, но что еще ожидать от подлейшего из врагов.
Покой снизошел на меня а теплые руки разминали мои плечи, ночь за ночью изгоняя из моего дома танцующий призрак. Запах же твой я смыл еще раньше.
Как же наивно было надеяться на такое легкое излечение.
Каждое движение - соблазн. Порочность и доверие в одном взгляде, тонкие запястья - в плену моих рук и волосы, рассыпающиеся по моим плечам. И я подминаю под себя хрупкое тело, с рыком наваливаюсь с верху, что бы распять тебя то на своем ложе, то на ароматных досках пола, а то и на траве....