Три изгиба позвоночника, что бы двигаться, свободно изгибаясь, но змея тут не при чем. Кровь, бледная, цвета тумана в пропасти и конечно шерсть, змеей тут и не пахнет, стального цвета, временами тусклая, под стать крови. Про иного зверя говорят - мелькает молнией, я же- стелюсь лентой, упругим туманным жгутом, обретаю плоть лишь подминая под себя жертву, когда невыразимо тяжелые лапы крошат кости и жалкую самонадеянность. Глаза, в которых отражается яркая зелень в лунном свете, зверь скорее летний, но не жаркого дня- промозглых сумерек и рассветов, когда люди ежатся в своих постелях, то ли от холода, то ли от беспомощности своей. От кошачьих - морда: кисточки на ушах, щеки с длинными усищами, пасть с клыками, это как обычно. Серый, стальной, белесый, смертельный туман... Самый первый мой зверь. Между когтей зацепился клок скальпа, сеграмены очень любят хитрых людей, особенно им травятся умирающие хитрые люди. Нарисуйте мне сеграмену а, волк с котенком? Для освежения памяти: читать дальше Сергамена появился бесшумно и легко, и так же быстро исчез. Два-три грациозных изгиба позвоночника, не имеющего позвонков, пять-шесть пульсаций источника жизненной силы, не имеющего ничего общего с сердцем. Только и всего. А на том месте, где только что был Лид, билась в истерике ужаса сбитая мягким ударом с ног лошадь, вминая в снег оброненную совну с серой парламентерской холстиной. Трудно было на глаз определить размеры сергамены. Одному из пикинеров, которого сергамена сшиб с ног заодно с лошадью Лида, показалось, что сергамена по размерам никак не уступит быку. Другой мог поклясться, что сергамена не больше лесной кошки, однако как такому небольшому существу удается тащить в зубах взрослого мужчину в доспехах, он был объяснить не в силах. Сергамена серой молнией метнулся в лес, волоча Лида за широкий и прочный кожаный пояс, главную составную часть оружейной перевязи. Извиваясь всем телом, Лид исхитрился вытянуть из ножен дагу. Проносясь с захватывающей дух скоростью на расстоянии в толщину волоса от ветвей, каждая из которых могла размозжить ему голову, Лид нанес сергамене подряд несколько ударов в основание шеи. Шерсть сергамены пружинила, как чешуи двойного панциря - в точности по описаниям Аваллиса. Самым страшным и необъяснимым было то, что острие даги отчего-то не могло раздвинуть эти чудесные шерстинки, доискаться плоти сергамены и войти в нее хотя бы на сколько. Сергамена не проявил особой обеспокоенности. Просто во время очередного прыжка левая рука Лида отчего-то повстречалась с вылетевшим из строя своих собратьев стволом дуба. Еще прыжок - и Лид кубарем покатился по снегу. Сергамена приземлился на снег рядом с Лидом, опустил тому на грудь передние лапы и его змеистые зрачки-черточки повстречались с расширившимися во всю радужку зрачками военного советника. - Гамэри! - невидимый строй за засекой взорвался восторгом. - Гамэри! Лид не слышал их воплей. Тело его находилось в двух лигах от засеки, у самого подножия горы Вермаут. А сознание временно расторгло счастливый брак с органами чувств. Сознание Лида, как и сергамена, гуляло само по себе. (с) Зорич "Боевая машина любви"