Коллекционер Проклятых
Пишет Ирвин Менц:
28.03.2013 в 23:34
Когда Греттель падает на него в том доме, их доме, Гезель думает что и правда выполнит все то, что обещал себе и богам, пока искал ее по этому лесу. Они судорожно сжимают друг друга в объятиях.
-Родная моя...- выдыхает он прижимая сестру к себе прежде чем она практически накидывается на него с иступленными, болезненным поцелуями. У нее разбита бровь, у него тут же лопается корочка на губах. Приторно- медный вкус крови отрезвляет и теперь они просто наслаждаются взаимным теплом друг друга. Вдыхая с детства привычный запах.
Позже, когда они засыпают в этих руинах прошлого, согреваясь телом друг друга, Греттель тревожится. Охотница знает что ее не беспокоит ни ночной, враждебный лес, ни полустертые воспоминания детства. Нет, тут что то другое. Тоньше. На самой грани восприятия, как полузабытый сон, как шлейф аромата. А ведь так и есть. Запах. от брата пахнет посторонней женщиной! Значит пока ее избивали люди шерифа, а потом таскал тролль, ее дорогой Гензель развлекался с другой.
Нет, они не обещал верность друг другу. Но как то так сложилось,что ни одна их интрижка, не закончилась ни чем особенным. И они, раз за разом, возвращались по утру друг у к другу. Чтоб отогнув одеяло, скользнуть в родное тепло и замереть чувствуя абсолютное счастье. Они никогда не признают, особенно самим себе, но лишь когда они вместе они чувствуют себя в безопасности.
И тогда, на ночной поляне, когда она впервые потянулась к нему, ни у кого из них не возникло и тени мысли, что это не правильно и греховно. Ошибкой было существование ведьм в этом мире, а их стремление быть вместе, быть едиными, было единственно верным для обоих. Для них,просто не могло бы быть иначе.Обжигающие ночи сменялись Семейным Делом, кровью,грязью, потом и порохом. А после, они бросались в пламя друг друга, очищаясь, забывая тот колдовской кошмар Охоты, что царил между ними, зачастую, неделями.
Позже, когда она была прикована на той скале, в Затмение Кровавой Луны, она видела рыженькую милашку, которую они спасли от костра в этом городе. А еще, Охотница видела как та смотри на Гензеля. И Греттель отчаянно желает что бы они не опоздали,и не явились в самом конце, когда бы, шериф уже утопил Целительницу под восторженное улюлюканье толпы.
Их пальцы переплетаются на окровавленном черенке лопаты, и Греттель бьет подкованным сапогов по металлической кромке лопаты, а Верховная ведьма навсегда перестает быть.
Выходя из Окончательно,теперь уже мертвого, Пряничного Домика Гензель хмурится, болезненно сводя брови,и до белизны стискивает губы. Бессильно сжимает кулаки. А Греттель,не может не улыбаться переступая через труп рыжеволосой колдуньи.
-Родная моя...- выдыхает он прижимая сестру к себе прежде чем она практически накидывается на него с иступленными, болезненным поцелуями. У нее разбита бровь, у него тут же лопается корочка на губах. Приторно- медный вкус крови отрезвляет и теперь они просто наслаждаются взаимным теплом друг друга. Вдыхая с детства привычный запах.
Позже, когда они засыпают в этих руинах прошлого, согреваясь телом друг друга, Греттель тревожится. Охотница знает что ее не беспокоит ни ночной, враждебный лес, ни полустертые воспоминания детства. Нет, тут что то другое. Тоньше. На самой грани восприятия, как полузабытый сон, как шлейф аромата. А ведь так и есть. Запах. от брата пахнет посторонней женщиной! Значит пока ее избивали люди шерифа, а потом таскал тролль, ее дорогой Гензель развлекался с другой.
Нет, они не обещал верность друг другу. Но как то так сложилось,что ни одна их интрижка, не закончилась ни чем особенным. И они, раз за разом, возвращались по утру друг у к другу. Чтоб отогнув одеяло, скользнуть в родное тепло и замереть чувствуя абсолютное счастье. Они никогда не признают, особенно самим себе, но лишь когда они вместе они чувствуют себя в безопасности.
И тогда, на ночной поляне, когда она впервые потянулась к нему, ни у кого из них не возникло и тени мысли, что это не правильно и греховно. Ошибкой было существование ведьм в этом мире, а их стремление быть вместе, быть едиными, было единственно верным для обоих. Для них,просто не могло бы быть иначе.Обжигающие ночи сменялись Семейным Делом, кровью,грязью, потом и порохом. А после, они бросались в пламя друг друга, очищаясь, забывая тот колдовской кошмар Охоты, что царил между ними, зачастую, неделями.
Позже, когда она была прикована на той скале, в Затмение Кровавой Луны, она видела рыженькую милашку, которую они спасли от костра в этом городе. А еще, Охотница видела как та смотри на Гензеля. И Греттель отчаянно желает что бы они не опоздали,и не явились в самом конце, когда бы, шериф уже утопил Целительницу под восторженное улюлюканье толпы.
Их пальцы переплетаются на окровавленном черенке лопаты, и Греттель бьет подкованным сапогов по металлической кромке лопаты, а Верховная ведьма навсегда перестает быть.
Выходя из Окончательно,теперь уже мертвого, Пряничного Домика Гензель хмурится, болезненно сводя брови,и до белизны стискивает губы. Бессильно сжимает кулаки. А Греттель,не может не улыбаться переступая через труп рыжеволосой колдуньи.